На вопросы Анастасии Ровушкиной отвечал директор Института геологии и геохимии УрО РАН Сергей Вотяков.

С лета минувшего года тысячи сотрудников институтов Российской академии наук жили с ощущением надвигающейся катастрофы. Реформа РАН застала учёных врасплох: изначально предлагалось, что региональные институты утратят юридический статус. Доктора, академики и кандидаты наук всерьёз опасались остаться без работы. Они выходили протестовать на Ленинский проспект.

С января 2014 года академия уже живёт по новым правилам: саму академию и институты учёные отстояли, но финансирование их деятельности теперь осуществляется через Федеральное агентство научных организаций (ФАНО).

Теперь директоры уральских институтов ежедневно получают целые пакеты новых документов, регламентирующих их деятельность. В конце января в Екатеринбург приезжал руководитель ФАНО Михаил Котюков. О том, что удалось прояснить уральским учёным и как дальше будет складываться жизнь институтов, портал E1.RU поговорил с директором Института геологии и геохимии академиком РАН Сергеем Вотяковым.

– Судьба учёных УрО РАН прояснилась? Известно, что теперь будет с институтами, с финансированием, с кадрами?

- И да, и нет. Первый, центральный вопрос, который всех нас волновал – как будет проводиться аудит институтов, как будет оцениваться их работа, что будет с кадрами. Михаил Котюков ответил: вопрос не по адресу, ФАНО этим не занимается. Этим занимаются РАН и Министерство образования. Мы так и не знаем пока, кто будет давать нам задания, кто будет оценивать, какой институт лучше, какой хуже, какой будет лучше финансироваться. Эта неопределённость, из-за которой ученые выходили на Ленинский проспект, – пока осталась. Пока нет ясности, что будет с кадрами. И этот приезд не внёс ясность. Единственное, что подтвердил руководитель ФАНО, – по крайней мере, этот год мы можем быть спокойны – финансирование институтов и их кадровый состав сохранятся в полном объёме.

27 марта в Москве будет общее собрание Академии наук, в которую уже вошли и мед- и сельхозакадемии; на этом собрании будет принят её новый устав. К этому времени все вопросы должны быть урегулированы.

- Но кое-что, вы сказали, всё же стало понятно?

- На встречах рассматривали, в основном, организационные, финансовые и имущественные вопросы. Обсуждали проблемы, связанные с капитальным строительством в академии. Михаил Котюков показал себя компетентным профессионалом в этих вопросах. Он детально ознакомился с ходом строительства жилых зданий для учёных в Екатеринбурге, осмотрел площадку, где строится новое здание нашего института. Важно, что в структуре ФАНО создано управление, которое будет курировать вопросы строительства. Это хороший признак – это значит, что государство планирует развитие академии: будет стройка новых корпусов институтов, будут реализованы жилищные программы для учёных.

— А здание вашего института когда достроят? Скоро переезжаете?

- Сейчас институт расположен в старом здании постройки XIX века в центре Екатеринбурга, в нём ничего не приспособлено для нужд учёных. В 2014 году в академии по всей стране планируется завершить строительство и сдать всего лишь несколько объектов, и среди них, надеюсь, и здание нашего института. Оно расположено в Академгородке, на улице Академика Вонсовского, где находится целый «куст» институтов. Хотя, конечно, там огромный объём работ ещё предстоит.

Кроме этого, еще на одну важную проблему удалось обратить внимание нашего гостя – мы давно добиваемся создания в УрФУ факультета по подготовке специалистов в области наук о Земле. Мы – это два института: Институт геологии и геохимии и Институт геофизики. Нам очень нужны молодые специалисты, имеющие университетское образование.

- А Горный университет? Разве не там учатся ваши потенциальные сотрудники?

- Сегодня Горный – это инженерный вуз, он даёт хорошее инженерное образование. В числе читаемых курсов доминируют прикладные дисциплины, а для работы в академических институтах нужны фундаментальные знания по многим современным разделам геологии, изотопной геохимии, физико-химической петрологии, физики минералов. Уровень фундаментальной подготовки выпускников Горного университета недостаточен. Тут, конечно, и пробелы в школьных курсах виноваты, и специальности в области наук о Земле не очень популярны среди молодежи. Мы очень многое связывали и связываем с основанием УрФУ. Лично я целый год в составе большой комиссии занимался вопросом создания нового факультета ещё при губернаторе Эдуарде Росселе. Тогда прописали целый многостраничный том по созданию в УрФУ факультета рационального природопользования. Там описали, сколько нужно студентов, какие нужны лаборатории, программы. Подразумевалось, что этот факультет войдет в состав естественнонаучного института УрФУ наряду с физическим, химическим и биологическим факультетами. Но увы. Сейчас снова этот вопрос подняли, и Котюков пообещал, что он обсудит его на предстоящей встрече с ректором УрФУ Виктором Кокшаровым.

- А у вас кадровый кризис? Не хватает молодых учёных?

- Приходят, но талантливые ребята всегда нужны. Профессия учёного во многом династийная. Иногда приходит студент и говорит: дедушка был доктор наук, отец тоже – можно сразу говорить, что этот парень – наш. Микроклимат в семье – это очень важно, прививается уважение к научному труду, понимание, что это тяжелая работа – быть ученым. А наш институт занимается фундаментальной наукой.

- Каких-то прикладных целей у него нет? Разведка месторождений….

- Именно это – разведка месторождений – было основной целью, когда наш институт создавался, перед войной в 1939 году. Тогда ради этого геологи на Урал ехали отовсюду. На Урале было много геологических партий! Было специализированное управление, «штаб» отрасли, техника, средства, целые специализированные посёлки работали. Геологическая отрасль активно развивалась и сразу после войны, и в 60-80-е годы. У директора объединения «Уралкварцсамоцветы» был в то время в распоряжении вертолёт, и это правильно, потому что это объединение очень многое давало для развития промышленности СССР. А в сегодняшней России этого нет – нет отрасли, которой были бы нужны наши фундаментальные исследования Урала как геологической структуры планетарного значения.

Уральская горная система уникальна: несмотря на длинную историю, на Урале лучше, чем в других складчатых поясах, сохранились фрагменты, образованные на разных этапах развития. На Урале удобно изучать те события и процессы, которые происходили сотни миллионов и миллиарды лет назад. А их было очень много – был океан, сдвигались плиты, и это всё удобно изучать, потому что много обнажений. Можно подойти, увидеть, собрать пробы. На Урале были заложены основы российской геологии, петрологии, минералогии, геохимии; возникло одно из первых в России общество любителей естествознания. Урал – место притяжения крупнейших геологов мира.

Теперь геологи всё реже выезжают «в поле»: их основная работа — лабораторная.

— То есть ваши исследования – это не только «наука для науки»?

- Да, но это вопрос очень непростой. Теперь считается, что каждый рубль, вложенный в фундаментальную науку, должен приносить дивиденды. У многих институтов — физических, химических, материаловедческих – эта инновационная составляющая есть. Появляются новые материалы с уникальными свойствами, из них что-то можно делать для практики. А наукам о Земле с этой точки зрения в современной России просто не повезло. Геологоразведочная и геологосъёмочная отрасли разрушены. Их просто нет. Учёные-геологи лишились полигона, на котором можно проверить и приложить свои фундаментальные разработки. Мы теперь в каком-то смысле даже сблизились с гуманитариями. Вот есть институты, которые занимаются, к примеру, языкознанием – это важнейшее дело – сохранить язык и культуру региона. Но как оценить повышение культуры населения, как посчитать дивиденды от вложенного рубля? Так и у нас – о какой практической пользе можно говорить, когда мы, изучив процессы, происходившие на Урале сотни миллионов и миллиарды лет назад в моменты зарождения и начальной эволюции жизни на Земле, не имеем возможности приложить наши достижения для решения практических задач…

- Как часто удаётся сделать какие-то заметные открытия в этой сфере?

- Вот совсем недавно сотрудниками нашего института и Горного университета завершена работа по составлению новой геодинамической карты всего Урала. Уральская горная система – географическая граница Европы и Азии – это складчатый пояс протяженностью более 2000 километров, разделяющий древнюю Восточно-Европейскую платформу и сравнительно молодую Западно-Сибирскую плиту. Составление этой карты – многолетнее дело целого коллектива учёных. На её основе можно по-новому рассматривать и прогнозировать рудную базу Урала. Конкретные участки на карте – где когда-то побывали геологи, были взяты пробы, проведены их лабораторные анализы, изучена минералогия, геохимия, петрология. Выделены участки – протоблоки, депрессии, растяжения – динамика литосферы – всё, на чём мы стоим, как это во времени всё происходило – видно на карте.

Не так давно был открыт новый минерал – мариинскит – хромовый аналог хризоберилла. Он обнаружен в районе Уральских изумрудных копей на Среднем Урале, утвержден Международной минералогической ассоциацией. Для нашей области знаний это достаточно серьёзное событие. Если провести параллель с живой природой – это как открытие нового представителя в мире растений или животных. Или как в медицине открытие новой модификации вируса известного заболевания. Достаточно редкое событие. Но вот – найден новый минерал. Это доказывает, что возможности природы в формировании минерального мира, по-видимому, безграничны: она сумела в определённых условиях в определённое время вырастить нечто уникальное и неповторимое, чего при других условиях и в другом месте не могла.

Анастасия РОВНУШКИНА
Фото: Артем УСТЮЖАНИН / E1.RU

Источник: E1.RU.