«Ну и Орден! Серых перебили — это, само собой, хорошо. Но вот насчет нас, благородный дон, как вы полагаете? Приспособимся, а? Под Орденом-то, а?
— Отчего же? — сказал Румата. — Ордену тоже пить-есть надо. Приспособитесь.
Кузнец оживился.
— И я так полагаю, что приспособимся. Я полагаю, главное — никого не трогай, и тебя не тронут, а?
Румата покачал головой.
— Ну нет, — сказал он. — Кто не трогает, тех больше всего и режут»
(А. и Б. Стругацкие. Трудно быть богом).

Закон принят, его не отменят, по крайней мере, в ближайшей перспективе. Разумная реакция на него прозвучала из уст члена Совета Федерации Арнольда Кирилловича Тулохонова, учёного, сибиряка и единственного достойного человека в «сенате», не поддержавшего гнусный закон. Он сказал в интервью:

— Что, на ваш взгляд, должно делать научное сообщество, если закон будет принят в нынешнем виде? Выходить на митинги? Протестовать?

— Наверное, эмигрировать…

Наверное, так. Самое разумное решение, особенно для молодых. Хорошего от этой власти ждать науке в России абсолютно нечего. Сам сейчас чувствую себя той лягушкой, которая не сдалась, долго трепыхалась в жбане с молоком, взбила масло, гордо вылезла на край, и тут пришел мужик со скалкой и пришиб ее. Мужик простой, масло ему нужно, а лягушка нет. Ведь всё налаживалось, худо-бедно, были гранты по программе академика Г. Георгиева, интеграционный проект СО РАН, РФФИ, наконец… Был способ закупать дорогое оборудование через приборную комиссию Сибирского отделения. В результате пошли хорошие работы, вполне достойные публикации. Ну, зачем всё это было рушить?! Есть, конечно, ответы, но только нецензурные. Впервые за все время чувствую себя абсолютно неправым, когда уговаривал свою молодежь возвращаться в Россию, и дураком, не уехавшим сам. Были предложения, жил бы, например, сейчас в славном городе Цюрихе, супруге он особо полюбился, получал бы всяко больше 20 тысяч франков в месяц, которые мне предлагали сразу, нарастил бы себе цитирований и хирша до полного неприличия. Поучал бы оставшихся коллег, как им обустроить науку в России, может быть, согласился бы на предложение Минобрнауки устроить им полный и окончательный аудит. При аудите старался бы доистребить то, что осталось сильного в нашей стране. Естественная реакция тех, кто уехал — доказать самим себе, что с твоим собственным отъездом науки в России не осталось.

А аудит в нынешней ситуации означает одно — будут сокращения, по сравнению с которыми оптимизация состава 2007 г. покажется детской забавой. Почти наполовину, если не больше. Согласен, что накопился некий балласт. Есть сотрудники, лаборатории, институты, которые уже не понимают, что пишут в Nature или Science даже по их непосредственной специальности, и не пытающиеся понять, то есть отставшие навсегда. Но такие есть всегда и везде, в любой стране и в любое время. Нужно ли от них избавляться? Да, наверное. Но нас и так осталось совсем мало, 50 тысяч научных сотрудников на многомиллионную страну. И я боюсь такого аудита. Дикая будет страна, с наукой уровня РенТВ.

И еще об одном. Как говорил главный герой «О бедном гусаре…», «Проверка, она всем проверка», то есть аудит, он всем аудит. И здесь я остановлюсь на нашем чисто академическом сообществе, то есть нынешнем законном «клубе академиков». Коллеги, вас останется с учетом вливания РАМН и РАСХН почти 2,5 тысячи на 20-30 тысяч научных сотрудников. Будет ли у вас моральное право нами руководить, и, как сказал президент Медакадемии, а теперь вице-президент РАН академик И.Дедов, «определять тренды научных направлений»? Вы — не каждый, но совокупно — сделали многое для того, чтобы эта «реформа» пошла и прошла. Один мой коллега, создавший на мегагрант отлично работающую лабораторию, подсчитал «наукометрию» членов Бюро биологического отделения РАН. Хирши у многих в районе 5-9. А это би-о-ло-ги-я, самая развивающаяся часть современной науки! Столько имеют совсем молодые сотрудники моего отдела, через 3-5 лет после защиты, а область у нас совсем не мейнстримная. Вполне обоснованно молодёжь интересуется «а кто все эти люди?». Приходится объяснять, что академики, но на вопрос об их сколько-нибудь заметном месте в биологии ответить нечего.

Известен и вклад СО РАН в эту ситуацию, поскольку именно нами поставлен абсолютный рекорд, который можно повторить, но не превзойти. Выборы по отделению биологии коллеги, «обогатившего науку выдающимися научными трудами», не только с нулем цитирования и нулем индекса Хирша, но и полным на тот момент отсутствием статей в рецензируемых журналах, даже российских. Именно в биологическом отделении была и есть программа РАН «Биоразнообразие», сюда сунулся со своим проектом оплеванный сейчас по самую маковку (с моей точки зрения заслуженно) К. Северинов. Гранта ему никто не дал, отказ не объяснил. По этому проекту потом были опубликованы статьи в самых топовых журналах, но руководителей программы, академиков с нижайшей наукометрией, качество работ не интересует совсем, задача программы — рассовать деньги по своим и приближенным карманам. Константин Викторович, человек, не переживший в России гайдаровских реформ и нервно впечатлительный, тут же записался во враги РАН. Совсем недавно в академии шло обсуждение того, что Россия практически незаметна в медицинских исследованиях. Даже по числу публикаций в этой области мы равны Таиланду, не говоря уж про цитирование и прочее. Всем очевидно, что нужно исправлять ситуацию. Что делает Академия? Срочно создает новое отделение, выбирает кучу новых академиков. Медицинской науки как не было, так и нет, а академиков и членкорров прибыло. Сейчас в биологическую часть вольются академики РАМН и РАСХН, последняя по уровню публикаций — это уже чистая Эфиопия, и про биологию в России можно будет забыть.Я очень не хочу, чтобы именно эти академики «определяли мне тренды». Спаси и помилуй. Ещё немного, и в пока работающей научной среде возобладает уже очень популярная точка зрения, пардон, «а не разогнать ли всех этих академиков с…ой тряпкой».

Андрей Гейм предложил провести аудит в академии, понимаю, что будет плохо, больно и противно. Но, наверное, это нужно сделать, иначе репутацию, и так невысокую, академики потеряют навсегда и, что самое страшное, в своём же научном сообществе. Я не предлагаю выбирать за хирши, я предлагаю не выбирать совсем без них. И не надо нам уже этих «мифов древней Греции» о российской специфике, о великолепных уральских журналах, в которых мечтают опубликоваться все мировые научные звезды, о злобном Западе и ангажированности «их» редакций. Пустое это и вредное…

Мне хотелось бы гордиться своей академией. Хотелось бы, чтобы понятия «ученый» и «академик» соответствовали друг другу и ни у кого не возникало вопросов, почему именно этот человек выбран в РАН. Среди биологов есть наш общий учитель – Дмитрий Георгиевич Кнорре, есть Г.П.Георгиев, В.П.Скулачев, Е.Д.Свердлов, есть несколько других славных имен, в том числе и среди академической «молодежи». Пусть в академии останется 100-200-300 человек, но с реальной научной репутацией. Иначе все кончится плохо. Хотя и сейчас хуже некуда.

Александр Графодатский

Источник: Сайт СОРАН.info.