Статья из номера: 204(24996) от 14 ноября 2013

В Российском институте истории искусств продолжаются массовые увольнения ученых с мировыми именами.

Совсем недавно Джамиля Кумукова, председатель первичной профсоюзной организации РИИИ, сообщила, что «за время своего пребывания в должности и. о. директора Кох О. Б. уволила «по статье» и «по сокращению штата» более трети научного состава. Среди уволенных — крупные ученые, первые имена отечественного искусствоведения». Как тут не вспомнить песню Владимира Высоцкого «Бей профессоров, они гадюки», написанную давно, но ставшую вдруг необычайно актуальной?

Разгон уникального коллектива объясняется стремлением к «оптимизации» расходов, которую требует Министерство культуры. Но требовать, чтобы труд ученых-искусствоведов приносил практическую пользу, — абсурдно! Как можно измерить в рублях или в любой другой валюте, предназначенной для подсчета грубых, материальных вещей, пользу, которую приносит, скажем, изучение античной музыки, средневековой алхимии или поэзии Николая Гумилева? Как писал сам Гумилев в своем знаменитом стихотворении «Шестое чувство»:

«Что делать нам с бессмертными стихами?»

Мы попросили прокомментировать происходящее деятелей петербургской культуры.

Илья Доронченков, доктор искусствоведения, профессор Института живописи, скульптуры и архитектуры им. Репина (Академии художеств) и Европейского университета:

— Я предпочел бы говорить о культурной ситуации Петербурга в связи с яркими художественными событиями — книгами, выставками, спектаклями, фильмами, хотя бы гастролями. Но пока таких событий немного, зато есть скандалы, в которых регулярно оказывается замешанным министерство, за поддержание и развитие культуры отвечающее. Причем скандалы эти выявляют не столько целостную культурную политику — она, к счастью, пока не оформилась окончательно, сколько способы поведения администраторов культуры — как в случае с Зубовским, так и с Вагановским, хотя внешне эти эпизоды выглядят различными: «оптимизация» научного центра и золотой парашют для московской звезды. Дело даже не в том, что министерство «рисует» свои «научные» темы, на которые ученые должны переключиться и производить некий быстро окупающийся прикладной интеллектуальный продукт. Эта схема никогда не работала и не будет работать в фундаментальных гуманитарных исследованиях. Прежде всего в обоих случаях налицо распад коммуникации между министерством и теми, кем оно руководит. Администрация принципиально не слышит мнения ученых или преподавателей, но тем более настойчиво продавливает свои решения. В результате люди не верят ни единому слову, которым министерство стремится объяснить свои мотивы, — каждая официальная версия той или иной «реформы» принимается за что угодно, только не за правду. Нынешняя судьба Зубовского — тому подтверждение. Новому руководителю, пришедшему со стороны, нужны в этих условиях как минимум такт и дальновидность, если не мудрость, чтобы найти общий язык и работать, прежде всего, с оппонентами. Но в результате мы имеем до отвращения знакомую схему — ЧОП, проверки присутствия на рабочих местах, увольнение или уход современно мыслящих и энергичных ученых. Будем надеяться, в Вагановском обойдется и петербургская школа не сольется с московской, как недавно посулил ответственный за новое назначение министр.

Татьяна Клявина, бывший директор РИИИ:

— Российский институт истории искусств стал своего рода экспериментальной площадкой Минкульта, на которой отрабатываются и внедряются в практику современные технологии разгрома и уничтожения вполне благополучных, работоспособных, но при этом «много о себе понимающих» коллективов.

Ни одно из многочисленных обещаний замминистра культуры Григория Ивлиева, данных коллективу РИИИ в момент представления нового директора, не выполнено. А как много их было, можно убедиться на «YouTube». По-прежнему единственным средством загадочной оптимизации являются увольнения. Какой исследовательский центр мирового уровня будет создан на базе 30 штатных единиц, г-н Ивлиев объяснять не спешит…

Не сомневаюсь, что в расправе над непокорной Вагановкой будут свои нюансы. Конечные цели у исполнителей разные. Но методы и приемы едины для всех.

Смена руководства в Академии балета продемонстрировала, насколько слаб и зависим министр, как он раздражен явленной картиной «голого короля». Да и в РИИИ «спецоперация» еще в самом разгаре, и результаты ее для многих станут полной неожиданностью. И в первую очередь для главных действующих лиц этой драмы.

Почему так ожесточенно сопротивляется министерским затеям Петербург? Да потому, что уже почти век культурные власти усматривают здесь для себя некую угрозу, возможно, уже только намек на самоуважение и чувство собственного достоинства, и давят, давят, давят…

Вера Бирон, замдиректора Литературно-мемориального музея Достоевского по науке:

— Что я могу думать о разгоне Института истории искусств! Директором была моя сокурсница Татьяна Клявина, энергией и профессионализмом которой я всегда восхищалась. Ей удалось собрать коллектив уникальных сотрудников, реализовать невероятные реставрационные проекты. Замена руководителя высокого уровня на карикатурного персонажа становится традицией страны.

По-моему, это смесь абсурда с «административным восторгом», которым Достоевский называл бессмысленную административную активность с провинциальным пристрастием к власти. Странно то, что нелепые идеи, вызывающие смятение и протест у нормальных людей, чаще всего реализуются. Сколько известных авторитетных людей защищало Институт истории искусств, сколько статей было! Это никак не повлияло на принятие решения теми, кто у власти. Очень хочется вменяемости страны. В XXI веке тютчевский слоган «умом Россию не понять» пора, наконец, сменить.