— Существует сетевое сообщество «Диссернет», участники которого проверяют диссертации разных публичных персон на плагиат и другие нарушения. Как вы относитесь к этой деятельности?

— Никак не отношусь. Но я могу вам высказать свое мнение по поводу всей этой истории. У нас, конечно, в науке очень серьезный кризис, но конкретно эта история с диссертациями — не сама болезнь, а лишь ее симптомы. И мы прекрасно понимаем, почему так произошло — в начале 90-х годов высвободилось огромное количество преподавателей и ученых в области марксизма, политэкономии и научного коммунизма. Они очень быстро подстроились под новые условия, поменяв вывески на кафедрах. Но ясно, что никакой современной гуманитарной и социальной науки на этих кафедрах так и не появилось. И вот это сообщество не способно выполнять научные исследования, но ему надо заниматься поддержанием своего статуса. А в науке статус связывается с системой ученых степеней и званий. Поэтому началась эта история с диссертациями не с политиков, а в самой профессиональной среде, когда защищались абсолютно пустые, не содержащие новых результатов и вообще не имеющие отношения к науке диссертации. В принципе неважно, украл человек текст или сам написал бессмысленный набор слов, за которым нет никакого нового содержания. С точки зрения науки, разницы между такими диссертациями нет. Потом эта сфера постепенно стала коммерциализироваться, и ряд людей, которые вообще не имели никакого отношения к научной деятельности, почему-то решили, что престижно быть обладателем ученой степени. Бизнесмены, политики, депутаты — им стали предлагать за деньги такую услугу. И в результате у нас такой репутационный кризис, потому что общество стало понимать — многие ученые степени получены незаслуженно.

— Получается, что деятельность «Диссернета» положительна, раз они вскрывают эту проблему?

— Они не вскрыли ее, для знающих людей она была очевидна. Я не одобряю такую деятельность и могу сказать, по каким причинам. Во-первых, факт необоснованного заимствования или тем более факт отсутствия научной новизны может устанавливать только эксперт в соответствующей области знания. И никакой компьютерный анализ, никакой контекстный поиск, который используется разными программами, не может этот факт установить. Поэтому любое заключение может быть только экспертным, должно быть выполнено квалифицированными людьми, специалистами в соответствующей области науки. Результаты, которые выдает «Диссернет», этому требованию не удовлетворяют.

И еще очень важная вещь — на своем сайте они размещают только негативные результаты. И человеку, который вообще в эту проблематику не погружен, кажется, что все ученые — жулики и обманщики. Человек, который профессионально не занят наукой, видит эти тысячи экспертиз у них на сайте и спрашивает: у нас что, любой кандидат и доктор наук вот такой жулик? Очевидно, что нет. Ясно, что эта «некротическая» область охватывает 10% диссертаций, может быть, даже меньше. Потому что медицину, естественные и технические науки эта «болезнь» никак почти не затронула, к счастью. Проблема характерна для ряда гуманитарных, социальных наук. И это очень серьезная репутационная проблема для российской науки в целом. Поэтому мне кажется, что «Диссернет» неправильно подает эти результаты. Ведь мы не знаем, сколько всего работ они проверили. И почему они не проверяют диссертации по физике, математике, биологии…

— Они ведь проверяют не столько ученых, сколько политиков и бизнесменов.

— Но это тоже неправильно. Пусть они проверяют кого угодно, но если эту деятельность политизировать, то получается политическая акция. Она не имеет никакого отношения к естественному желанию научного сообщества очистить свои ряды от фальсификаторов и халтурщиков.

— Хорошо, но на их выводы следует как-то реагировать? Или можно сказать, что это политическая деятельность и поэтому их можно не замечать?

— Еще раз повторю: эти результаты, с точки зрения традиционных представлений о научной экспертизе, ценности не имеют. Потому что экспертиза может быть выполнена только экспертами. Эксперты могут использовать результаты компьютерного анализа как справочные данные, но вывод они должны делать на основе собственных профессиональных представлений.

— Участники «Диссернета» всегда подчеркивают, что используют компьютерные программы только в начале проверки, а основная работа идет в ручном режиме. И они жалуются, что отправляют все данные на экспертизу в Высшую аттестационную комиссию и в Минобрнауки, но получают одни отписки. Как им следует действовать, чтобы экспертиза была проведена?

— Я не берусь давать им совет, я могу сказать лишь только о своей позиции. Мы по закону можем сейчас проверять те диссертации, которые защищены в течение последних трех лет. Если раньше, то мы даже не имеем права рассматривать апелляции.

— Но ведь эта норма про три года появилась совсем недавно?

— Сначала срок давности составлял десять лет, потом его сократили до трех, а сейчас, в декабре 2013-го, мы снова подняли до десяти. Но юристы нам сказали, что нормативным актом нельзя ухудшать положение человека. Поэтому если раньше действовал срок в три года, то для тех, кто уже защитился, он таким и останется. Для всех остальных он будет 10 лет. Это юридическая сторона дела.

А морально, конечно, никакого срока давности нет. Как человек, который лучшие 10 лет своей жизни занимался наукой, я никогда не пойму этих людей с поддельными диссертациями. Это либо полное непонимание того, что такое научная работа, либо просто прямой обман. И то, и другое у меня, кроме презрения, никаких чувств не вызывает. Но как чиновник я могу действовать только в определенных рамках.

Мы считаем правильным вести проверку того массива диссертаций, который у нас сейчас накопился в электронном виде. Проверить все диссертации просто технически невозможно, потому что затраты времени колоссальные — я говорю не про машинную проверку, ценность которой очень низкая, а про содержательную экспертную работу. И 50–60 тыс. диссертаций, защищенных после 2000-го года, проверить сплошным способом невозможно за разумное время. Наша задача — найти и закрыть те диссоветы, где работают ученые, нарушившие научную этику. По большому счету если бизнесмен купил диссертацию, потом пришел с ней в диссовет, заплатил деньги, зачитал что-то по бумажке и получил ученую степень — он в данном случае научную этику не нарушил, потому что не является ученым. А вот те люди, которые там сидят, которые видели все своими глазами, которые взяли за это деньги — вот они этику точно нарушили.

По нашим оценкам, 250–300 советов этим занимались на систематической основе. И цель — найти эти фабрики фальшивок, а людей, которые там выступали в качестве оппонентов или научных консультантов, внести в черный список и запретить им впредь этой деятельностью заниматься. Исправить ситуацию можно только так — добиться, чтобы в будущем такие нарушения были невозможны.

Читать интервью полностью: Коммерсант