Публикуем тезисы доклада Вячеслава Вдовина на Общем собрании ОНР.
Традиционно научные работники обладают определенными довольно обширными правами и свободами. И у нас в стране это правило не имеет исключения. Даже в печально известных «шарашках» свобода творчества компенсировалась доступом к почти неограниченным материальным и информационным ресурсам…и усиленным пайкам.
В учреждениях РАН до 2013 года эта свобода была закреплена как в Уставе РАН, так и в уставах институтов. Ученые советы и руководители различных уровней избирались в рамках вполне демократических процедур и свобода слова имела место. Ученые свободно могли объединяться в профессиональные союзы и организации и доносить до властей, в т.ч. академических свое мнение. В составе общего собрания РАН, наряду с академиками, принимали участие представители институтов, представители профсоюза принимали участие в работе всех выборных структур Академии, которые в какой-то мере принимали решения, связанные с социально-кадровыми вопросами в РАН, за 20 лет существования постсоветской РАН ни на одном из общих собраний РАН не было случая, чтобы не предоставили слово представителю профсоюза. Имели место и определенные социальные гарантии, связанные с ответственностью работодателя в сфере охраны труда, лечения, оздоровления работников и пр. Но не идеализируя прежнюю ситуацию, нужно отметить, что статус научного работника не отвечал лучшим западным образцам, закрепленных к примеру европейской хартией исследователей.
Общественность неоднократно обращалась к властям с требованием законодательно зафиксировать статус научного работника в России. Однако, этого не состоялось. Рассчитывали на это в рамках объявленной вновь избранной команды В.Фортова реформы РАН. Не вышло. Вместо этого мы видим реформу РАН, которая разрушает сложившуюся систему, как сочетание клуба выдающихся ученых-академиков и подведомственных РАН институтов. При этом уже тот факт, что начиная и продавливая реформу никто не учел мнения научных работников, говорит о разрушении и демократических традиций и свобод научного сообщества. 253 ФЗ, разрушивший прежнюю РАН усугубил этот процесс. Теперь в общем собрании РАН уже нет представителей научного сообщества, не имеющих академического звания. Наметились и другие опасные тенденции, в частности проект типового устава учреждения ФАНО уже отдает вопрос формирования ученого совета целиком на откуп директору, и выбирается лишь директор, все остальные, включая по сути и ученый совет, могут просто назначаться директором.
Серьезный блок прав закреплен за научными работниками, как и любыми другими тружениками, Трудовым кодексом. Однако и здесь у научных работников наметился определенный регресс. Если подавляющее большинство работников имели государственные гарантии зарплаты, то новая тенденция в формировании системы оплаты труда в науке (объявленный переход на исключительно грантовую систему финансирования фундаментальной науки) отбрасывает научного работника по степени защищенности на шаг назад. Теперь он сам должен искать гранты и на них жить. Никто не гарантирует ему, что на следующий год у него будет источник финансирования… Особо тревожит эта ситуация в связи с особенностями национальной финансовой системы. У нас гранты как правило поступают не раньше конца весны, а порой и вообще в конце года. Как жить и работать до того, если нет хотя бы ограниченно оплаченной постоянной позиции? Не ясно. Это находится в явном противоречии с Трудовым кодексом. Вообще и Трудовой кодекс и Гражданский кодексы в России довольно плохо прописывают статус гранта и грантополучателя. Строго говоря грант — это не работа, и возмещение получаемое по гранту не является зарплатой…Т.е. лица, работающие гранту являются по сути безработными, получающими некий дар от фонда. Последнее разъяснение юристов РФФИ не оставляет сомнений на этот счет. Строго говоря, если вы работая по гранту, еще что-то получаете в институте, вам следует аккуратно разнести выполнение этих занятий, и если вы поехали в командировку на средства РФФИ (на бюджет вы не можете- в бюджете таких денег нет), то вам следует уйти в административный неоплачиваемый отпуск. А если еще и рассмотреть ситуацию, что с вами случился несчастный случай на производстве, когда вы работали по гранту (и особо если вы только по гранту работаете), то вообще то на вас не распространяются никакие госгарантии, которые несет работодатель и государство перед наемными работниками. Кстати, об охране труда. В среднем 5 человек в год в прежней РАН погибало от несчастных случаев на производстве, на порядок больше имелся травматизм с увечьями, инвалидностью и пр. Это кстати, неплохой показатель по сравнению с другими сферами, и социальный норматив на компенсации этой беды в РАН был минимально возможным (0,2% от ФЗП). В РАН существовала стройная система работы по данному направлению, существовало специализированное подразделение и службы в институтах. Теперь в ФАНО такой службы нет. Кто будет осуществлять эту предусмотренную законом функцию ведомственного контроля? Пока также не ясно. Это серьезное ущемление гарантий работников науки.
И наконец, нельзя не остановиться на еще одной порочной практике, значимо ущемляющей права части научных работников. Это печально известный указ Президента о достижении зарплат ученых уровня в 200% от средней по региону. Это необоснованно разорвет научное сообщество по доходам. Хотя подобная тенденция, не имеющая прецедента ни у нас в истории, ни в практике цивилизованных стран, уже наблюдается сегодня в России. Разрыв по доходам носит драматический характер. И это тоже проблема.
Источник: сайт ОНР.